Введение

Глобальное потепление и его влияние на природу может привести к необратимым последствиям. Согласно «Климатической доктрине Российской Федерации», утверждённой распоряжением президента Д. А. Медведева № 861-рп от 17.12.2009¹, «изменение климата является одной из важнейших международных проблем XXI века, которая выходит за рамки научной проблемы и представляет собой комплексную междисциплинарную проблему, охватывающую экологические, экономические и социальные аспекты устойчивого развития Российской Федерации. Особенную обеспокоенность вызывает беспрецедентно высокая скорость глобального потепления, наблюдаемая в течение последних десятилетий. Наука предоставляет веские основания в подтверждение того, что хозяйственная деятельность человека, связанная прежде всего с выбросами парниковых газов, оказывает заметное влияние на климат».

Изменение климата и международное взаимодействие

Источники парниковых газов можно разделить на естественные (испарения воды из мирового океана, вулканическая деятельность, лесные пожары) и антропогенные. Рост населения планеты, урбанизация, индустриализация и связанный с этим увеличившийся спрос на электроэнергию стимулируют такие виды человеческой деятельности, как сжигание ископаемого топлива, разработка нефтяных и газовых месторождений, выжигание и вырубка больших площадей леса, работа двигателей внутреннего сгорания, применение аэрозолей в холодильных установках, использование азотных удобрений в сельском хозяйстве, старты ракет и т. п. При этом в атмосферу попадают большие объёмы углекислого газа, метана, оксидов азота, фреона, озона. Как следствие, глобальная температура повышается.

Накануне ежегодного саммита ООН по климату COP27 (Шарм-эш-Шейх, 6-18 ноября 2022 г.) Всемирная метеорологическая организация (World Meteorological Organization, WMO) опубликовала предварительный доклад о состоянии глобального климата в 2022 году² с показателями, рассчитанными по состоянию на конец сентября (окончательная версия отчёта ожидается в апреле 2023 года). Документ был представлен в первый день COP27. В нём указано, что потепление продолжается, среднее значение глобальной температуры у поверхности Земли на период 2013–2022 годов оценивается на 1.14°C выше базового уровня доиндустриальной эпохи 1850–1900 годов. Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) приводит близкие значения (1.09°C за 2011-2020 гг.); по оценкам этой организации, повышение температуры к концу XXI века может составить 2.6–4.8°С. В докладе WMO отмечается, что последние восемь лет стали самыми тёплыми за всю историю наблюдений, этому способствуют постоянно растущая концентрация парниковых газов и накопленное тепло. Экстремальная жара, засуха и разрушительные наводнения затронули в 2022 году миллионы людей и обошлись в миллиарды долларов, говорится в докладе. Человечество столкнулось с небывалыми последствиями изменения климата: треть территории Пакистана была затоплена, в Европе случилось самое жаркое лето за последние 500 лет, тайфун принес сильнейшие разрушения на Филиппинах, ураган полностью обесточил Кубу. Скорость повышения уровня моря удвоилась с 1993 г., отмечает WMO. С января 2020 г. он вырос почти на 10 мм и достиг нового рекордного показателя. В 2021 году температура в океане была на рекордном уровне, причём темпы потепления были особенно высокими за последние 20 лет. В 2022 году ледники в европейских Альпах понесли исключительно тяжёлый урон, и появились признаки рекордного таяния. Ледяной покров Гренландии теряет массу 26-й год подряд, и в сентябре там впервые прошёл дождь, а не снег.

Эти проблемы волнуют мировое сообщество не одно десятилетие. Для стабилизации концентрации парниковых газов в атмосфере на таком уровне, который бы не допускал опасного антропогенного воздействия на климатическую систему, была принята Рамочная конвенция (РК) ООН об изменении климата (Нью-Йорк, 9 мая 1992 г.)³, ставшая правовой основой международного взаимодействия по этим вопросам. Конвенцию подписали более 180 стран. В её развитие 11 декабря 1997 г. РК была дополнена Киотским протоколом⁴, подписанном в ходе конференции ООН по изменению климата COP3. Протокол требовал ограничить или сократить выбросы парниковых газов. Количественные обязательства участвующих государств по ограничению выбросов парниковых газов были определены, как правило, относительно базового 1990 года. Затем, для активизации международных усилий, как результат конференции COP21 12 декабря 2015 г. появилось Парижское соглашение (ПС) по климату⁵. Оно устанавливает долгосрочную температурную цель: удержание прироста глобальной средней температуры намного ниже 2 градусов Цельсия сверх доиндустриальных уровней и стремление к тому, чтобы рост температуры ограничивался показателем в 1.5°C. Соглашение признаёт, что это значительно сократит риски изменения климата.

Россия и Парижское соглашение

Российская Федерация является стороной РК (Федеральный закон от 04.11.1994 г. № 34-ФЗ «О ратификации рамочной Конвенции ООН об изменении климата»)⁶, Киотского протокола (Федеральный закон от 04.11.2004 г. № 128-ФЗ «О ратификации Киотского протокола к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата»)⁷ и ПС (постановление Правительства Российской Федерации от 21.09.2019 г. № 1228 «О принятии Парижского соглашения»)⁸.

Парижское соглашение было открыто для подписания в штаб-квартире ООН с 22 апреля 2016 года. К нему присоединились 194 стороны (193 страны и Евросоюз). От имени Российской Федерации правительственным распоряжением от 14.04.2016 г. №670-р⁹ подписание ПС в ООН было поручено вице-премьеру А. Г. Хлопонину. На церемонии подписания ПС в Нью-Йорке 22 апреля 2016 года он, в частности, сказал: «Национальным вкладом России в Парижское соглашение станет ограничение выбросов парниковых газов к 2030 году до уровня 70 % от показателя 1990 года. Своими кумулятивными усилиями по ограничению выбросов за последние 20 лет Россия уже обеспечила непрерывное удержание эмиссии на уровне, который на треть ниже базового 1990 года. Тем самым наша страна в значительной степени компенсировала рост эмиссии в других государствах и регионах. Это является наглядным подтверждением лидирующей роли России в международном климатическом процессе»¹⁰.

Российская Федерация ратифицировала ПС по климату в 2019 г. Точнее, со ссылкой на Федеральный закон от 15.07.1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»¹¹ было заявлено, что «соглашение не содержит предусмотренных российским законодательством оснований для ратификации, и согласие России на обязательность для неё Парижского соглашения выражается в форме его принятия»¹². Такое решение было принято правительственным постановлением от 21.09.2019 г. № 1228 «О принятии Парижского соглашения»¹³.

Обращает внимание, что между подписанием и принятием ПС прошло три с половиной года. Это дало повод утверждать, что «почти пять лет с заключения Парижского соглашения российские чиновники и бизнесмены, казалось, старательно не придавали значения международной климатической повестке, объясняя это тем, что Россия и так снизила выбросы в сравнении с 1990 годом, и делать в этом направлении более ничего не нужно. Теперь тектонические сдвиги очевидны: сначала президент объявил о цели по углеродной нейтральности, затем и многие министерства начали актуализировать свою риторику. Вероятно, раньше чиновников необходимость активных мер в сфере декарбонизации осознал бизнес. Российские предприятия уже столкнулись на практике с зелёной повесткой: кто-то, как РУСАЛ, СИБУР и «Норникель», видит спрос на низкоуглеродную продукцию в своих отношениях с торговыми партнёрами. Кто-то, как РЖД, потерял часть финансового ресурса в силу нежелания международных инвесторов иметь дело с облигациями компании, которая перевозит уголь»¹⁴.

Вот ещё одно высказывание: «У России, по сути, нет стратегии борьбы с изменением климата или адаптации к нему. Экологическая доктрина страны и даже ратификация ею Парижского соглашения это скорее международная пиар-стратегия, чем что-либо ещё. Её внутренние документы по климатической политике представляют собой расплывчатые декларации, которые часто противоречат другим проектам, таким как программа по увеличению добычи угля самого загрязняющего энергетического ресурса до 2035 года. Точно так же Россия взяла на себя лишь очень скромные обязательства по Парижскому соглашению, обязавшись поддерживать выбросы СО₂ не более 70 % от их уровня 1990 года. Страна могла бы достичь этой цели, не прилагая вообще никаких усилий. Такие консервативные цели не создают стимулов для российского правительства принимать даже элементарные меры, такие как защита от лесных пожаров, сохранение почв и модернизация промышленности.

Тем не менее, маловероятно, что российские экспортеры смогут бесконечно избегать сокращения выбросов СО2. Косвенное давление на компании уже есть: например, при получении кредита или продаже активов на европейских фондовых рынках они должны представлять свои отчёты по выбросам СО2. Пока ЕС планирует потратить более триллиона евро на восстановление экономики с помощью «зелёных» проектов, российское правительство помогает нефтегазовому сектору пережить кризис, тем самым обеспечивая сохранение ресурсозависимой экономики с большими выбросами СО2»¹⁵ .

Выбросы парниковых газов в России: данные ИГКЭ им. Ю. А. Израэля

 В обоих приведённых фрагментах утверждается, что объявленное А.Хлопониным в 2016 г. «ограничение выбросов парниковых газов к 2030 году до уровня 70 % от показателя 1990 года» легко выполнимо. Кстати, это же значение национального вклада в реализацию ПС определено президентским указом от 4 ноября 2020 г. № 666 «О сокращении выбросов парниковых газов»¹⁶. Разберёмся с помощью объективных данных, как в реальности обстоят дела на середине этого пути между 2016 и 2030 годами. Наиболее полные и точные сведения приводит Институт глобального климата и экологии имени академика Ю. А. Израэля (ФГБУ «ИГКЭ»)¹⁷, подготовивший фундаментальный Национальный доклад о кадастре антропогенных выбросов [1], начиная с 1990 года. Напомним, это базовый год для Рамочной конвенции ООН об изменении климата и Киотского протокола. А для нашей страны этот год стал последним перед крахом СССР и, в отличие от большинства стран с поступательным развитием экономики, он стал началом катастрофического падения ВВП, длительного разрушения производственных мощностей, общей отрицательной динамики экономической ситуации, сдвигов в структуре топливного баланса (см. рис.1)¹⁸. Как следствие, произошёл значительный спад выбросов.

Национальный доклад констатирует: «В 1999–2008 гг., в период экономического подъёма, происходившего как в сфере производства, так и в сфере потребления, выбросы демонстрировали устойчивый рост, однако темп увеличения выбросов был значительно ниже темпа их спада в предшествующие годы. Так, с 1990 г. по 1998 г. величина совокупного выброса без учёта сектора ЗИЗЛХ (землепользования, изменения землепользования и лесного хозяйства) уменьшилась на 1 295.2 млн тонн CO₂-экв.¹⁹, а с 2000 г. по 2008 г. она возросла лишь на 161.7 млн тонн CO₂-экв.» [1, с. 8]. В последующие годы объёмы выбросов незначительно колебались в такт с экономической ситуацией. В 2019 г. совокупный выброс без учёта ЗИЗЛХ сократился по отношению к 2018 году на 0.5 % на фоне межгодового увеличения ВВП на 2.2 %, причем большая часть этого сокращения была связана с уменьшением выбросов в секторе «Энергетика».

Таблица, приведённая в Национальном докладе, иллюстрирует динамику изменения выбросов с 1990 по 2020 гг. по парниковым газам, перечисленным в Приложении А к Киотскому протоколу (углекислый газ, метан, закись азота, гидрофторуглероды, перфторуглероды, гексафторид серы, трифторид азота) как с учётом, так и без учёта ЗИЗЛХ.

Из таблицы следует, что по сравнению с 1990 годом – базовым годом РК ООН и Киотского протокола – совокупные выбросы значительно снизились (на 52 % с учётом максимально возможной поглощающей способности лесов, и на 35.2 % – без учёта). Немного арифметики: 1 482.2 = 48 % от 3 089.1; 2 051.4 = 64.8 % от 3 162.6. В то же время 666-й указ допускает на 2030-й год значения 2 213.8 и 2 162.4 соответственно (3 162.6 * 0.7 = 2 213.8; 3 089.1 * 0.7=2 162.4).

Указ стал отражением традиционной политики: страна остается нефте-угле-газозависимой. По мнению члена-корреспондента РАН, директора ИГКЭ им. Ю. А. Израэля А. А. Романовской, «принятие цели в –30 % к 2030 году от уровня 1990 года будет означать профанацию российского участия в ПС и не позволит реализовать потенциал мер по сокращению выбросов и обеспечению устойчивого развития страны по меньшей мере в течение ещё десяти лет» [5]. Она также проанализировала обязательства РФ в рамках ПС, оценила степень их выполнения и предложила ряд мер и действий по формированию климатического блока внутренней политики для участия в рыночных механизмах и повышения конкурентоспособности²⁰.

Конференции ООН в Глазго и Шарм-эш-Шейхе

Важным шагом стала конференция ООН об изменении климата COP26 в Глазго (30 октября – 13 ноября 2021 г.) [2], где страны объявили о планах достижения углеродной нейтральности — баланса между сильно сокращенными выбросами парниковых газов в их экономике и поглощением СО₂ экосистемами в результате целенаправленных действий. Ещё в 2020 году руководители Японии и Южной Кореи заявили о намерении достигнуть нулевого баланса выбросов к 2050 году; к ним присоединились другие наиболее развитые страны. Китай, Саудовская Аравия, Индонезия, Бразилия, Казахстан и ряд других государств поставили цель добиться нулевых выбросов углерода к 2060 году, Индия — к 2070²¹. Россия планирует достигнуть углеродной нейтральности к 2060 году. На это направлена стратегия низкоуглеродного развития страны, которую правительство РФ утвердило распоряжением от 29 октября 2021 г. № 3052-р²².

Для конференции ООН COP27 в Шарм-эш-Шейхе сотрудники ИНП РАН подготовили доклад «Влияние климатической повестки на перспективы развития экономики России». Из их расчётов следует, что для достижения углеродной нейтральности к 2050 г. потребуются совокупные инвестиции в декарбонизацию в размере 458 трлн руб. за 28 лет. Это приведёт к росту цен и падению ВВП. Для сокращения выбросов до 441 млн тонн CO₂ к этому моменту нужно гораздо меньше – 182 трлн руб.; до 671 млн тонн – 108 трлн руб. Есть много вариантов снижения выбросов, и нужно выбрать тот, который приводит к наименьшим потерям с точки зрения экономического роста. По мнению члена-корреспондента РАН, директора ИНП РАН А. А. Широва, цель по выходу на углеродную нейтральность к 2060 г. достижима: это связано с тем, что в ближайшие годы экономическая динамика будет ниже, чем закладывалось в стратегии низкоуглеродного развития, а значит, и выбросы будут ниже²³.

Углеродная нейтральность, как бы она ни трактовалась, не может рассматриваться как финансово-экономическая категория. В Парижском соглашении нет обязательств стран по выбросам, они должны лишь иметь «определяемые на национальном уровне вклады» – цели по выбросам на ближайшие 10–15 лет. За перевыполнение сроков нельзя получить деньги, а их невыполнение никак не наказывается²⁴. В отношении выбросов Парижское соглашение – рамочная договоренность о намерениях, – в нём сформулирована лишь общая цель: удержать глобальное потепление с намерением не превысить 1.5°C.

У России нет юридических обязательств оказывать финансовую помощь развивающимся странам в их борьбе с изменением климата. Тем не менее, в конце 2019 года правительственным распоряжением от 14.12.2019 № 3034-р²⁵ было предписано выделить в 2020–2022 гг. за счёт федерального бюджета добровольный целевой взнос в размере $10 млн в Зелёный климатический фонд, учреждённый Рамочной конвенцией Организации Объединённых Наций об изменении климата  [3, с. 170].

Авторы работы [4], рассматривающие экономические аспекты декарбонизации, отмечают: «решить проблему глобального потепления международные организации, представляющие интересы энергодефицитных развитых стран, призывают путем энергоперехода, предполагающего декарбонизацию мировой экономики. Реализация энергоперехода требует ежегодных инвестиций в размере 3 % мирового ВВП в энергоэффективность, возобновляемые источники энергии, электромобили и др. В 2020 г., несмотря на ускорение динамики, объём мировых инвестиций был ниже требуемых более чем в пять раз». Для осуществления государственной поддержки инновационных проектов в сфере чистой энергетики в статье предлагается создать Климатический фонд, из средств которого финансировать приоритетные климатические проекты. Распределять средства Климатического фонда между приоритетными проектами предлагается с учётом максимальной интегральной полезности при ограничениях на ресурсы.

Заключение

Российская Федерация как сторона Рамочной конвенции ООН об изменении климата придерживается международных соглашений в этой сфере. Стратегия низкоуглеродного развития страны ставит цель достижения углеродной нейтральности при устойчивом экономическом росте в контексте глобального энергетического перехода. Это предполагает значительное увеличение генерации на основе возобновляемых источников энергии при обеспечении необходимого уровня локализации производства оборудования с соблюдением экологической безопасности. Предусмотренные меры должны позволить России выполнить обязательства в рамках Парижского соглашения по ограничению выбросов парниковых газов к 2030 году до уровня 70 % от показателя 1990 года, а к 2060 году достичь баланса между антропогенными выбросами парниковых газов и их поглощением.